Разведчик Пюрвя Саткуев

24.06.2011

До войны Пюрвя Саткуев работал в Малодербетовском райкоме комсомола. Затем до призыва в Красную Армию специальным корреспондентом молодежной газеты «Улан багчуд» (Красная молодежь»). А войну встретил 22 июня 1941 года недалеко от советско-германской границы.

Как раз в тот предрассветный час он только-только заступил на охрану артиллерийского склада. Но не успел разводящий уйти со сменой караула, как солдаты услышали гул самолетов. Устремив взоры в небо, они увидели на
крыльях низко летящих машин
черные кресты. Сержант умчал-
ся в караульное помещение, от-
куда вскоре выскочили солдаты
и офицеры. Тем временем и из
полковой казармы густо высы-
пали, сонные красноармейцы.
Началось построение. В это же
время послышалась артиллерий-
ская канонада. Десятки снарядов
разорвались за пределами распо-
ложения части. Затем невидимый
враг, скорректировал огонь, и
снаряды легли уже точнее. Один
из них попал в штаб полка. На-
чался пожар, солдаты бросились
тушить, но прозвучала команда:
«отставить» и красноармейцы
растерянно остановились, нача-
лась сумятица, неразбериха, по-
скольку никто не понимал, что
происходит…

Сквозь частые разрывы до
Пюрви доносились еле слыш-
ные команды, возгласы, нервные
крики солдат и офицеров. Вскоре
полк выступил на заранее подго-
товленные позиции. Некоторое
время воцарилась тишина. Тем
временем к артскладу подъеха-
ло несколько машин и телег с
красноармейцами. Прибежали
начальник склада и старшина.
Они открыли ворота, и началась
погрузка боеприпасов.
— Что случилось? – спросил у
них Пюрвя.

— Война, — прозвучало страшное слово.
Прошло несколько томительных часов. Пора сменяться, а разводящий как сквозь землю провалился.

«Неужели забыли»? — про-
мелькнула тревожная мысль.
Опять появился знакомый
старшина с двумя солдатами и
офицером, они быстро скрылись
в глубине склада. Вскоре они, пя-
тясь, показались в дверях. В руках
у каждого бикфордовы шнуры.
— Ну что, испереживался, не-
бось? – участливо спросил стар-
шина, и добавил, – Можешь идти,
будем склад взрывать.

«Кто им дал такой приказ? По
уставу их вообще нельзя к объек-
ту близко подпускать», — подумал
Саткуев и, вскинув винтовку, ско-
мандовал:
— Стойте! Бросайте шнур!
— Ты что, рехнулся? Это приказ начальника гарнизона! Немец уже вплотную к нам подступил, вот-вот в окружение попадем, — потрясая пистолетом, возмущенно заорал старшина. На что Пюрвя, передернув затвор, невозмутимо ответил: — Шевельнешься – пристрелю!

С часовым спорить опасно. По-
няв это, старшина убежал в
штаб. Через некоторое время
он вернулся с майором, ко-
торого Саткуев тоже хорошо
знал. Тот, поблагодарив часового за то, что
он хорошо несет службу в это тревожное
время, разрешил покинуть пост. Майор так
же объяснил, где держит оборону рота Сат-
куева. Пюрвя бросился искать свою роту,
но только к вечеру нашел подразделение
от которого осталось не больше взвода. Ко-
мандир роты был уже убит, а его место за-
нял взводный лейтенант Сутырин. К тому
же роту с двух сторон обошли немецкие
танки, и ушли вглубь обороны советских
частей. И только глубокой ночью подразде-
ление соединилось с остатками батальона,
но и он тоже вскоре оказался в окружении,
а связь с другими батальонами и штабом
части была прервана. Разрозненные мелкие
подразделения полка дрались в окружении,
не представляя, где соседние части и на-
сколько далеко продвинулись вражеские
войска и когда, наконец, придет подмога,
где наши танки и авиация.
Но, тем не менее, основная часть пол-
ка, куда удалось войти и роте Саткуева,
неожиданно для неприятеля мощным
ударом опрокинула их и соединилась с
основными частями армии. В этом бою
отличился и Пюрвя. Ему было поруче-
но сохранить полковое знамя, которое он
спрятал у себя на груди, а его подстрахо-
вывали два автоматчика. Эти двое, в слу-
чае гибели Саткуева, должны были взять
задачу сохранения знамени на себя.
— Береги знамя! Сам знаешь, если оно
попадет к врагу, расформируют полк. У
тебя сейчас одна забота – добраться со зна-
менем до штаба армии, в бой ввязываться
запрещаю, — напутствовал его командир.
И вот степняк с товарищами в кромеш-
ной темноте, где ползком, где перебежками,
пошли вперед, отыскивая разрывы в кольце
окружения. Смогли незаметно миновать
окопавшихся гитлеровцев. Можно было бы
продолжить путь, но в голове у Саткуева
мелькнула дерзкая мысль: «А что если с
тыла забросать ничего не подозревавших
немецких солдат гранатами и тем самым
помочь своим вырваться из котла?…».
Одну за другой несколько гранат бро-
сил Пюрвя и его товарищи, и строчивший
до этого с небольшими перерывами вра-
жеский пулемет замолчал. А затем авто-
матным огнем трое красноармейцев уни-
чтожили более десятка гитлеровцев. До
Пюрви донеслось дружное «ура!». И вско-
ре сотни наших солдат, ломая сопротивле-
ние фашистов хлынули в образовавшуюся
брешь. Кольцо окружения было прорвано. Но в этом бою Саткуеву не повезло – он был ранен сразу в обе ноги. К счастью кости не были задеты, но в госпитале ему пришлось проваляться два месяца, где ему и вручили первый орден – орден Красной Звезды.

Награждал лично командир дивизии, который при этом сказал: — С начала войны в нашей дивизии никто еще такого ордена не получал. Ты первый, младший лейтенант. Поздравляю от чистого сердца!

— Служу Советскому Союзу! – ответил
Пюрвя. – только вы, товарищ полковник
ошиблись. Я – рядовой.

— Погоди, — улыбнулся полковник, — кроме ордена тебе присваивается первое офицерское звание. Ведь ты некоторое время замещал погибшего командира взвода. Значит, опыт у тебя есть, а такие командиры нам нужны.

КАЛМЫЦКИЙ ОЛЕКО ДУНДИЧ

После госпиталя Саткуев командовал
разведвзводом. Осенью 41-го Красная
армия под натиском превосходящих сил
противника откатывалась на восток, но
измотанные изнурительными боями части
вермахта уже были не так самоуверенны-
ми как в первые месяцы войны. Поэтому
командование немецко-фашистских во-
йск берегло силы для последнего броска
для захвата Москвы, которую они рас-
считывали взять до наступления осенней
распутицы. В один из этих дней младший
лейтенант Саткуев получил приказ взять
«языка» рангом не ниже командира бата-
льона, от которого предполагалось выве-
дать готовящиеся планы гитлеровцев.
Отобрав двенадцать смельчаков, Пюр-
вя с ними незаметно ночью пересек линию
фронта. Двигаясь по ночам, за трое суток
разведчики углубились в тыл противника
примерно на тридцать километров. И вот
наконец-то они заметили разыскиваемый
штаб. «Языка решено было брать после
полуночи, когда уставшие за день гитле-
ровцы потеряют бдительность и рассла-
бятся. Ночью, взяв пятерых разведчиков,
и оставив остальных в резерве, Пюрвя
отправился за «языком». Бесшумно была
снята наружная охрана. В чулане штаба
дремал дневальный, который пал бесшу-
мно под ударом ножа лейтенанта. В избе
спали три офицера, двое из которых так и
не проснулись, разделив участь часовых.
Третьему заткнули рот кляпом и, вытолкав
из штаба, не мешкая, «подбадривая» его
дулами и прикладами автоматов, погнали
в сторону линии фронта.
Примерно часа через два началась
стрельба, в небо взмыли сигнальные раке-
ты, осветив землю. Но разведчики упорно
двигались к своим, и в итоге «язык» был до-
ставлен в штаб дивизии. Немецкий офицер
оказался начальником штаба танкового ба-
тальона. За этот подвиг младший лейтенант
получил второй орден Красной Звезды.
Третью награду — орден Красного Зна-
мени ему вручили весной 1942 года, когда
по специальному задания командования
Саткуев с группой разведчиков целый ме-
сяц пробыл в тылу расположения против-
ника. Выполнив приказ, они с боем пере-
секли линию фронта. На этот раз Пюрвя
получил тяжелое ранение, но друзья на
руках принесли командира в часть.
Несколько месяцев пролежал в госпи-
тале Пюрвя. Здесь он получил горькое из-
вестие, что немецкими и румынскими ча-
стями заняты его родные Малые Дербеты,
оккупирована часть Калмыкии, а самое
главное – под пятой врага оказалась Эли-
ста. Гитлеровцы рвались к Волге, где ре-
шалась судьба страны, и это понимал тогда каждый советский солдат. Поэтому и Пюрвя в числе многих мечтал поскорее попасть в Сталинград. Однако после выписки его направили в 110-ю Отдельную Калмыцкую кавалерийскую дивизию, которая уже приняла первое боевое крещение на Дону, и где он стал командиром разведвзвода. Так пехотинец стал кавалеристом.

«Калмыцкий Олеко Дундич» — писали
о нем в дивизионной газете за отчаянную
храбрость (Дундич – герой Гражданской
войны, воевавший в Первой Конной Ар-
мии С.Буденного). Калмыцкая дивизия,
изрядно потрепанная в боях на Дону и при
отступлении, вела оборонительные бои на
Северном Кавказе. И здесь Пюрвя Саткуев
был награжден четвертым орденом Крас-
ной Звезды. Так менее чем за год, наш
земляк получил четыре ордена. И это в тот
период, когда Красная Армия отступала.
Каждый фронтовик знает, что во время
отступления награды даются редко. Это уже
после Сталинградской битвы и Курской
дуги солдаты и офицеры более охотно награждались советским командованием. И несомненно, что Пюрвя Саткуев достоин высшей награды Родины – Героя Советского Союза, поскольку он в совершенстве владея ножом, этим оружием лично уничтожил около 300 гитлеровцев. Однако, как мы отметили выше, в первые годы войны награды давались крайне редко.

В январе 1943 года, когда фельдмаршал Паулюс со своей армией сидел в плотном кольце советских войск и исход Сталинградской битвы был уже предрешен, на территории Северного Кавказа шли бои местного значения. Один за другим освобождались советскими частями мелкие населенные пункты – села, хутора, городки. В одном из таких боев Пюрвя со своим взводом в составе батальона штурмовал оборонительные сооружения противника. Им предстояло подавить пулеметную точку. Задача была выполнена. Подобравшись поближе, разведчики забросали дзот гранатами, пулемет вместе с расчетом был уничтожен. Но во вражеской траншее ворвавшихся туда бойцов встретила автоматная очередь. Бежавший впереди Пюрвя Саткуев принял все пули на себя…

На похороны героя пришли командир дивизии полковник Василий Хомутников и весь командный состав. К пятому ордену Пюрвя Саткуев был представлен посмертно.

В 60-е годы народный поэт Калмыкии Лиджи Инджиев сложил о нем замечательные стихи:

Ощерившийся смертью дзот
Взорвала меткая граната,
И тотчас двинулись вперед
Хомутниковские ребята.
Так кто же на расправу скор?
Героем зваться кто достоин?
В ответ многоголосый хор:
Пюрвя Саткуев, храбрый воин!

Вячеслав Убушиев
Элистинский курьер